Еще четверть века назад о существовании районного центра Чернобыль на Киевщине знали только те, кто хоть как-то был связан с развитием атомной энергетики, и, собственно, жители района. После той страшной ночи 26 апреля 1986 года о Чернобыле заговорил весь мир. Точнее, не о нем самом, а о Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС) имени В.И.Ленина. Взрыв, полностью разрушивший реактор четвертого энергоблока, выдал на-гора такое количество радиоактивной пыли, что всего за неделю она успела в виде облака облететь весь земной шар и «наследила» даже в Антарктиде. Сейчас о чернобыльской трагедии мир вспоминает редко. Власти многих стран успокоились после того, как был остановлен последний действующий реактор. Однако проблем в зоне отчуждения осталось очень много, так что это равнодушие может быть опасным.

Станция, обреченная на катастрофу:
На ЧАЭС решено было провести эксперимент, заключавшийся в использовании кинетической энергии, запасенной во вращающемся роторе турбогенератора во время его остановки. Катастрофа произошла на четвертом энергоблоке АЭС при его плановой остановке. Причин взрыва называют несколько. Во-первых, недостаток конструкции самого реактора типа РБМК-1000, хотя его «отец» – академик Анатолий Александров – утверждал, что эту штуковину безопасно поставить даже на Красной площади в Москве. Во-вторых, «нормальная» советская халатность при установке реакторов такого типа. Так, в целях экономии было решено отказаться от некоторых элементов конструкции. В-третьих, идиотизм тех, кто дал указание провести опасный эксперимент. Наконец – ошибка персонала, находившегося в тот момент в блоке щитового управления (БЩУ) четвертого энергоблока. Некомпетентность работников отчасти способствовала катастрофе. Кстати, первоначально эксперимент хотели проводить на Ленинградской АЭС, но в последний момент передумали. Случись катастрофа в тридцати километрах от города на Неве, и тогда государство должно было бы срочно эвакуировать не только Сосновый Бор, но и все пятимиллионное население Северной Пальмиры.
Взбунтовавшийся реактор глушили в спешном порядке и возводили над ним объект «Укрытие», известный в народе как «саркофаг». Для персонала ЧАЭС взамен оставленного жителями города энергетиков Припять был выстроен новый город – Славутич. На чистые территории переселили жителей более 80 населенных пунктов, для которых строили новые дома, создавали практически новую хозяйственную инфраструктуру. В зону были привлечены сотни тысяч участников ликвидации последствий трагедии. Все здесь было. И тупость, и трусость, и героизм, и безбашенность. Есть мнение, что в конечном итоге чернобыльская трагедия внесла свой вклад в экономический коллапс СССР.

Сами себе сталкеры:
Поколение, выросшее после катастрофы, уже почти не знает правды обо всем случившемся. Игры типа «Сталкер» – страшилки для детей. Солидные научные статьи доступны для понимания лишь специалистам. Зона отчуждения ЧАЭС за годы сильно изменилась. Сегодня это территория площадью 2 тыс. 700 кв. км. Начиналась же зона со скромного радиуса всего в 30 км, который циркулем начертили вокруг ЧАЭС, выселив оттуда всех жителей. Кстати, такой подход объясняется очень просто. «Тридцатка» была рекомендована секретной инструкцией, подготовленной КГБ СССР и Минобороны на случай атомной бомбардировки. Однако упаковать радионуклиды в идеальный круг не удалось. Так и получилось, что внутри 30-километровой зоны местами оказались земли, вполне безопасные для проживания, а за ее пределами, особенно в направлении севера Киевской и Житомирской областей, оставались территории, где люди умирали под воздействием радиации. Лишь с начала 1990-х годов уже независимое украинское государство (не без влияния мировой общественности) забило тревогу и изыскало средства на добровольно-принудительное переселение еще нескольких десятков тысяч человек (среди которых – жители Полесского района Киевской области и Народического района на Житомирщине). Черную метку получили и жители города Вильча, что на границе с Беларусью. Власти соседнего государства, которые вначале также эвакуировали население нескольких деревень, вскоре разрешили бывшим жителям вернуться на свои земли, тем самым сохранив инфраструктуру. Кстати, вопрос о правомерности такого решения спорный, так как у белорусов зараженной земли немало.
Чернобыль в наши дни – место активного паломничества любителей экстремального туризма. Существующая в настоящее время официальная организация «Чернобыльинтеринформ» изначально создана для обслуживания только иностранных посетителей зоны. Организация подчиняется напрямую администрации зоны отчуждения и, по сути, является государством в государстве.
При посредничестве туристических компаний «Чернобыльинтеринформ» за немалые деньги милостиво разрешает устраивать пир во время чумы, всячески отвлекая внимание своих «экологических туристов» от того беспредела, что творится здесь нынче. Стандартная ознакомительная поездка – самое простое мероприятие. Заезд в зону через образцово-показательное КПП «Дитятки», где, если повезет, милиция будет в хорошем настроении и гостей встретят чуть ли не хлебом-солью. Далее – приезд в город Чернобыль, круг почета по нему с посещением площадки, где выставлено несколько образцов техники, принимавшей участие в ликвидации последствий аварии (пожарный автомобиль с нее недавно умыкнули на металлолом), возможность посетить единственный действующий для христиан-ликвидаторов и самоселов Свято-Ильинский храм. Гид будет долго и нудно мурыжить гостей в лекционном зале. Единственным положительным результатом станет то, что после изнурительной лекции каждый подпишет себе «приговор» личной ответственности за технику безопасности. Далее – поездка вокруг ЧАЭС со странным запретом на съемку. Нельзя фотографировать ничего, кроме «саркофага» и мертвого города Припять. Знакомство с зоной настолько поверхностное, что турист почти ничего не успевает рассмотреть. В самой Припяти есть сильно зараженные территории, которые посещать не следует, однако они не отмечены знаками «Осторожно, радиация!», и только опытный специалист-сталкер напомнит мужчинам, что на них нет свинцовых трусов. Наконец, возвращение в Чернобыль, обед (по желанию) в столовой «Чернобыльинтеринформа» (можно и под спиртное).
Очень оригинальный «вид спорта» – экстремальное посещение зоны отчуждения в обход всех КПП. При определенной сноровке можно нелегально и в Припяти побывать, и даже переночевать в какой-нибудь квартире под душераздирающие звуки ветра, который воет, словно призрак бывшего хозяина.
Сам город Припять тоже в периметре. И у него есть КПП. Но только и всего. Дырок в заборе предостаточно и здесь. Конечно, случается, что улицы города патрулирует спецавтомобиль, но бывалого путешественника он вряд ли напугает.

Радиоактивный бизнес:
Колючая проволока, опоясывающая зону отчуждения, не останавливает ни сталкеров, ни бизнесменов. Во многих местах ограждение зияет такими дырами, что туда можно смело, минуя все КПП, заехать на мощных «КамАЗах», чем умело пользуются те, кто разворовывает так называемое богатство заброшенной территории. В первую очередь – любители шаровой древесины, охотники за дармовым металлом. Поговаривают, что милиция, охраняющая зону, часто «крышует» тех, кто вывозит с территорий тонны радиоактивного металла и сотни кубометров добротного, хотя и опасного для здоровья леса.
В зоне созданы и официальные организации, занимающиеся технической прочисткой леса («Чернобыльская пуща») и дезактивацией зараженного металла («Вектор»). Эти уже по установленным формам продают свою добычу где угодно. Есть сомнение, насколько здесь все чисто. Нередко можно наблюдать, как чуть ли не в рваных кроссовках приходят устраиваться в соответствующие организации бравые парни, а уже через полгода катаются на хороших автомобилях. У семи нянек дитя без глаза, и «нянек» у зоны много. Кормушка здесь богатая, и пока еще из зоны, видимо, есть возможность извлекать солидный доход. Министерство по чрезвычайным ситуациям Украины, Министерство обороны, Министерство внутренних дел, Министерство атомной энергетики, Министерство среднего машиностроения, администрация зоны отчуждения, Служба безопасности Украины в той или иной степени имеют отношение к эксплуатации зоны. Есть и более мелкие, такие как Минлеспром, Минрыбпром, Минэкологии. Скоро вот добавится и Министерство туризма или что-нибудь подобное. Кажется, что все эти структуры не враждуют между собой, но и не живут дружно.
Еще одна отрасль хозяйства в зоне – браконьерство. На запретных территориях развелось очень много дичи. По некоторым свидетельствам временами высокопоставленные чиновники устраивают настоящее сафари. Иногда и с вертолета пострелять зверье могут. Объекты трофеев – дикие кабаны, косули, лоси, дикие лошади Пржевальского. Если происходит утечка информации, безобразие списывают на местных аборигенов – нескольких десятков престарелых самоселов, доживающих свои дни на исторической родине.
Любители несанкционированного сбора грибов и ягод, коих в этих благословенных лесах украинского Полесья в сезон очень много, не остаются без щедрого вознаграждения за свой труд. Мешки и ведра радиоактивных даров природы аккуратно вывозятся на киевские рынки. Опять-таки хвала пресловутым дыркам в периметре. Зона отчуждения ЧАЭС – это не только леса, но и обширная акватория речек Припять, Уж, Киевского водохранилища. Конечно, браконьеров пытаются отлавливать, но единственного слабомоторного катера здесь явно недостаточно. Рыбка опять-таки приносит приличный доход. То, что она не всегда чистая (то есть не радиоактивная), мало волнует, ведь деньги не фонят. В зоне имеются и нелегальные плантации мака. То, что урожай идет отнюдь не на посыпку пирожков, вполне очевидно.

Самоселы и ликвидаторы:
Если сталкеры и добытчики – народ пришлый, то так называемые самоселы – оседлый. Эти люди, несмотря на запрет и радиацию, вернулись на свои земли. В настоящее время они находятся на грани выживания. И не только в силу преклонных лет, но и потому, что многие из правителей мечтают переселить их с глаз долой: нет человека – нет проблемы. То, что этим гражданам надо дать возможность спокойно дожить отпущенный век и умереть на родной земле – категория из области морали. А с этим у начальства, видимо, туго. Жизнь у самоселов не сахар. В последние годы им, правда, присвоили статус пострадавших, даже приписали к соседнему Иванковскому району Киевской области, выдали отобранные некогда паспорта, стали начислять пенсии. В те села, куда еще можно добраться, приезжает раз в неделю автолавка. Так что можно купить хлеб, спички, соль, даже медикаменты. Можно и выпросить в администрации зоны отчуждения какой-нибудь транспорт, чтобы съездить в райцентр, в те же больницу, промтоварный магазин, собес. Вот и все радости жизни этих людей, некогда обрекших себя на добровольное возвращение домой, поближе к отеческим погостам. В последнее время все больше стариков, эвакуированных из зоны, просят, чтобы их похоронили на кладбище родных деревень. Официально это не разрешено. Здесь вступает в силу народный метод поощрения властей предержащих. Деньги делают свое дело. Также в зоне отчуждения, опять же вопреки запрету, иногда проводят летние каникулы внуки самоселов. Для этого достаточно кое-что кое-кому отстегнуть. О том, как влияет на здоровье школьников воздействие зоны, говорить не приходится.
Особый контингент чернобыльской зоны отчуждения – ликвидаторы, которые трудятся здесь в различных организациях. Они не сотрудники собственно атомной станции. Там – своя жизнь. Атомщики проводят работы непосредственно на АЭС. Утилизируют отработанное ядерное топливо, следят за безопасностью станции и объекта «Укрытие», строят над последним новую арку. Утром – электричкой из Славутича на объект, вечером также – домой.
Ликвидаторы – лесники, пожарные, милиция, коммунальщики, служба водоканала – работают непосредственно в зоне. Они живут вахтовым методом в Чернобыле. Две недели здесь, две – дома. Существуют и такие, которые трудятся по схеме – рабочие дни в зоне, а выходные – по месту постоянного проживания. Работа у них трудная, вот по вечерам и отрываются в местном баре. А после комендантского часа, начинающегося в 23.00, ликвидаторы перемещаются в общежития, где продолжают пировать и предаваться иным земным утехам. У многих здесь сложились вторые семьи. В зоне постоянно находятся около трех тысяч ее сотрудников. Так что назвать ее мертвой нельзя уже никак.
Конечно, с остановкой атомной станции жизнь не заканчивается. И работы здесь, в том числе, безусловно, необходимой, будет еще на много десятилетий. Очередное предложение нынешнего украинского правительства сделать зону отчуждения ЧАЭС международным центром экологического туризма, мягко говоря, настораживает. Можно согласиться с мнением, что зону нужно показывать людям, чтобы те делали выводы о возможных последствиях бесшабашной деятельности человека там, где нужен глаз да глаз. Но как в условиях украинских реалий решить этот вопрос? Открыть зону для всех? На это никто не пойдет, ибо существуют нормы радиационной безопасности. Пойти другим путем и вернуть в сельскохозяйственный оборот чистые земли? Вполне реально, но далеко не везде, хотя и нужно это делать. Вот только приедут в эти сказочные места не скромные сельские труженики, а владельцы тугих кошельков, что повлечет за собой приватизацию лесов, полей и рек. Привлечь сюда частные инвестиции? Будет очередной Диснейленд, только украинского типа. В городе Чернобыль появятся гостиницы, здесь же поселят какую-нибудь бабушку, перевезя ее вместе с хаткой из родного села. Цены за посещение зоны, и без того немалые, вырастут еще в несколько раз.
Торговля общечеловеческими ценностями, накопление капитала за счет людского горя занятие очень сомнительное с моральной точки зрения. Но вот дилемма: и оставлять все как есть тоже нельзя. Кажется, что в ближайшие годы возрождения этой униженной и оскорбленной земли украинского Полесья не произойдет, пока «отсвечивает» радиацией еще не полностью разворованная площадка зараженной техники в бывшем селе Росоха, пока есть огромный могильник в Буряковке, пока есть и такой засекреченный объект, как Чернобыль-2. Список можно и продолжить, но не в этом дело. Необходимо, чтобы был создан национальный институт проблем Чернобыля, необходимо административным методом навести порядок. Правда, одного желания здесь мало, нужен государственный подход. Пока что власти до этого не дотягивают.